Труженица тыла по-прежнему плетет кружева

Наши деревни и села, их старожилы сегодня являются единственными хранителями истинной истории. С их исчезновением уходит не только память, но и важные события из жизни людей, о которых подрастающее поколение знает только понаслышке. Или совсем ничего.

В красочном уголке природы, исторических местах, рядом с Вяткой расположена деревня Гурьевка. Населения с годами здесь становится все меньше и меньше. На всю деревню не осталось ни одного ветерана Великой Отечественной войны, в живых - три труженика тыла. Двое из них по состоянию здоровья живут в городе, у детей, а коренной жительницей деревни осталась одна-единственная труженица тыла - Александра Ивановна Кулюшина. Она родилась 19 декабря 1930 года. У матери их было пятеро детей. Старожил не может вспоминать без слез, как было тяжело в годы войны: и голодно, и холодно. Закончила всего только два класса, ведь надо было водиться с младшими, помогать по дому и ходить на работу вместе со взрослыми. А самое главное - как-нибудь выжить.

В годы войны ее ровесники уже считались взрослыми. Вот и она уже в 15 лет пахала в поле. Ближе к весне каждый год ходили в Кукмор за зерном, на санках. Это - за 40 километров от Гурьевки. В основном возили горох, пшеницу, чтобы сеять весной в поле. На ногах - лапти, но они так быстро изнашивались, что старики не успевали плести. Александра Ивановна вспоминает: туда шли с песнями, а обратно было не до песен. Везли каждый по мешку, доходили до дома и падали.

Гурьевка до войны была большой деревней, всего 300 дворов, три бригады в деревне. Была своя контора. Работа в поле выполнялась вручную, а все зерно увозили на барже по Вятке. Нельзя было брать ни горстки зерна - сразу посадят.

- Все время хотелось есть. Была на дворе корова, но на ней боронили колхозное поле, а молоко как только подоишь, нужно сдать. Его пропускали через сепаратор, который остался один на всю деревню. На нем били масло и увозили. Сдавали куриные яйца, овечью шерсть. Если не сдашь, то забирали скот. А как же мы мучались без спичек! Просто нечем было разжечь печь, чтобы что-то сварить. Смотрели в деревне: у кого появится дым из трубы, туда скорее бежали за жаром. И дрова возили зимой - на санках, а летом - на телеге или на себе, - говорит Александра Ивановна.

А еще наша героиня отмечает, как страшно вспоминать, что не было мыла. Стирать совершенно нечем. Квасили золу на щелочь: этим и стирали, и сами мылись. Было очень много вшей. Одежду просто парили в бане. Ее приходилось топить соломой, ведь тепла и в доме не хватало. Все чернело и плесневело… Как она вспоминает, всю осеннюю и зимнюю грязь и копоть со стен в избе скоблили ножом к Пасхе. Хотя и есть нечего, но никогда не забывали этот праздник. Народу было много и никто не унывал - и пели, и плясали.

В послевоенные годы войны, в 19 лет, Александру завербовали работать на торф во Владимирскую область, Там девушка трудилась два года, позднее вышла в замуж. Всю свою жизнь проработала дояркой и телятницей в колхозе, родила и вырастила четверых детей. Муж умер уже давно. Он тоже всю трудовую жизнь посвятил колхозу.Супруги жили дружно, вели большое хозяйство с домашней живностью и огородом. А сейчас нашей сейчас Александре Ивановне помогают дети.

Я хочу отметить её не только как заботливую мать и бабушку, но и как трудолюбивую, талантливую рукодельницу, Она и сегодня не сидит без дела ни одного дня. Какие она вяжет кружева крючком - просто загляденье! На районных сельскохозяйственных ярмарках много раз украшали полки Кляушского сельского поселения и радовали покупателей города изделия, связанные сельской мастерицей. И в доме у Александры Ивановны, как в сказке: всегда чисто и красиво, кругом вязаные коврики - на полу, на стульях, на диване. Действительно, она родилась в деревне и для деревни. Всю жизнь прожив в Гурьевке, ничуть не жалеет об этом. Совсем как в этих стихотворных строках, которые она так любит повторять:

Деревенька моя, так зову я тебя,

И горжусь, и люблю, и лелею,

Я с тобою всегда, я в деревне живу

И об этом ничуть не жалею!

Елена Плисова.